Мы не вольны в нашей любви, но управлять своими поступками в нашей власти.
Не могу уснуть, в душе странное смешение детской восторженности и тревоги. Мне остается только ждать утра и надеяться, что мой дорогой друг возьмется за расследование этого дела.
От бессонницы начал разбирать материалы за 1887 год и на дне коробки обнаружил гравюру.
Нужно будет оформить ее в раму и повесить в кабинете.
Этакое своеобразное напоминание - memento mori.
В 87м в Лондоне была выставка картин художника из Российской Империи с трудновыговариваемой фамилией Vereschagin.
Я бы и не пошел туда, если бы мой бывший сослуживец, майор Джонсон не рассказал мне о ней. Да еще и с таким восторгом, хотя, как мне было известно, из всех искусств его больше всего влекло искусство винопития.
Но Джонсон был восхищен, и я все же заинтересовался выставкой и сходил туда. И могу свидетельствовать со всей ответственностью - ни минуты не пожалел об этом. Конечно, в наших музеях и картинных галереях достаточно прекрасных и гениальных полотен, но человек который сам участвовал в войне может рисовать ее как никто другой.
Натура войны безжалостна, но зов ее слышится в сердце каждого мужчины.
Я купил гравюру в память об этой выставке, и пусть она не отражает и половины впечатления о картине, но может служить мне ее образом.
От бессонницы начал разбирать материалы за 1887 год и на дне коробки обнаружил гравюру.
Нужно будет оформить ее в раму и повесить в кабинете.
Этакое своеобразное напоминание - memento mori.
В 87м в Лондоне была выставка картин художника из Российской Империи с трудновыговариваемой фамилией Vereschagin.
Я бы и не пошел туда, если бы мой бывший сослуживец, майор Джонсон не рассказал мне о ней. Да еще и с таким восторгом, хотя, как мне было известно, из всех искусств его больше всего влекло искусство винопития.
Но Джонсон был восхищен, и я все же заинтересовался выставкой и сходил туда. И могу свидетельствовать со всей ответственностью - ни минуты не пожалел об этом. Конечно, в наших музеях и картинных галереях достаточно прекрасных и гениальных полотен, но человек который сам участвовал в войне может рисовать ее как никто другой.
Натура войны безжалостна, но зов ее слышится в сердце каждого мужчины.
Я купил гравюру в память об этой выставке, и пусть она не отражает и половины впечатления о картине, но может служить мне ее образом.
