4 июля 1889 г. Утро.

[д. Джон Уотсон]

В седьмом часу утра мы выехали из Кента и, побывав в камере нищего со шрамом, около десяти были уже возле моего дома.
Мой дорогой друг как всегда изящно раскрыл это дело.
Думаю, что писать о нем будет истинным удовольствием.
Не так часто попадаются дела, в которых нет жертв, а только слегка пострадавшие нервы миссис Сент-Клэр.
Я предложил Холмсу позавтракать вместе с нами.

@темы: Amor non est medicabilis herbis - "нет лекарства от любви", В мире нет ничего лучше и приятнее дружбы; исключить из жизни дружбу — всё равно, что лишить мир солнечного света.

Comments

[Sh. Holmes]

Ещё две реплики, и мне можно будет уходить.
Пора, наконец, оставить семейный очаг в первозданном его виде, а жене дать осуществить свои права на внимание мужа.
- Не преувеличивайте. У доктора это получается намного лучше, - улыбнулся я, затушив сигарету.

[д. Джон Уотсон]

- Ну уж... - тут я позволил себе усмешку, представив как смотрятся со стороны все эти взаимные комплименты. А потом, хлопнув себя по лбу, произнес - Вот ведь! Совсем забыл! Мы же собирались в оперу!
Посмотрев на Холмса и на Мэри произнес чуть тише.
- Так когда пойдем? Если конечно...

[Мэри Морстен]

Опера. Конечно...
- Как вы понимаете, господа, едва ли найдется неотложное дело, способное занять меня в вечернее время, так что я полностью положусь на ваше решение, - глядя больше на Холмса, отозвалась я. Что ж, есть определенные преимущества в том, чтобы быть женщиной. В таких вот случаях, например. Пусть думают и решают сами - а от меня требуется только хорошо выглядеть и не портить настроения себе и окружающим.
Хотя, кому я вру? Мне интересно. Мне по-настоящему интересно.

[Sh. Holmes]

- Тогда, если у дамы нет возражений, то послезавтра? - предложил я.
Как раз достаточно времени, чтобы Майкрофт выполнил своё обещание насчёт ложи.
Я решил воспользоваться его предложением на этот раз.

[д. Джон Уотсон]

- Замечательно. Тогда послезавтра.
Я улыбнулся Холмсу и Мэри и подумал о том, что еще на три дня в моей жизни будет сохраняться это странное счастливое равновесие.

[Мэри Морстен]

- Согласна, - я церемонно кивнула, мысленно вернувшись к тому платью, что мы шили с миссис Хадсон - успеется, нет?.. А. Какая, в общем-то, разница... Что-нибудь найдется.

[Sh. Holmes]

- Однако, я должен вас покинуть, - улыбнулся я с лёгким сожалением, вставая и подходя к Мэри. - нужно поспешить с кое-какими делами, чтобы послезавтра ничего не помешало приятному вечеру.

[Мэри Морстен]

Я подала Холмсу руку, ответив на его улыбку вполне искренне.
- Удачи с вашими делами, мистер Холмс, - пожелала я, не став добавлять что-то вроде "будем ждать с нетерпением", хотя это вполне соответствовало бы истине.

[Sh. Holmes]

- Спасибо, - улыбнулся я, целуя Мэри руку. - До свидания, дружище, - сказал я, подавая Джону руку.

[д. Джон Уотсон]

- Счастливо добраться, друг мой.
Я пожал руку Холмсу, проводив его до дверей и попрощавшись, вернулся в гостиную к Мэри.
День уже полновластно вступил в свои права, и скоро нужно было возвращаться к обыденным делам. К пациентам и бумагам.
Но время еще было, так что я сел рядом с Мэри и взял ее за руку.
- Как ты, милая моя?

[Мэри Морстен]

- Чудесно, - отозвалась я. Ну ладно, быть может, не чудесно, но... - Я рада, что ты вернулся так быстро, - честно добавила я, и улыбка появилась на моем лице сама собой.
Все-таки у меня был чудесный муж. Самый лучший, какого только можно пожелать.
Все-таки.

[д. Джон Уотсон]

Я мягко провел ладонью по ее щеке, чуть наклонился и поцеловал.
Обнимая, прижимая к себе.
Снова теряясь в запахе ее кожи и волос, снова сходя с ума.
Как и всегда.
Забывая дышать и видеть.

[Мэри Морстен]

Каждый раз, когда Джон прикасался ко мне, в его ласках было тепло - невероятное просто тепло и нежность, и я моментально забывала про все свои тревоги и опасения, просто наслаждаясь этим моментом: быть защищенной, любимой, нужной...
Пусть даже...
Нет. Это не имеет никакого значения - пока Джон рядом со мной.
- Я люблю тебя, - одними губами прошептала я, даже не надеясь, что он услышит.

[д. Джон Уотсон]

Я прижал ее к себе крепче, словно пряча в объятиях.
Да, да... знаю, виноват.
Но никому и никогда не отдам.
Поцеловал ее за нежно-розовым ушком, отводя мягкие пряди волос.
- Мое сокровище, сердце мое...

[Мэри Морстен]

Мне не хотелось представлять, что было бы, если бы его не было со мной. Нет, нет. Не отдам, в конце концов, имею же я право на капельку своего счастья? Живого, настоящего, в облике единственного моего мужчины...
Я на мгновение сжала его ладонь и чуть отстранилась.
- Боюсь, у тебя совсем скоро пациент, - со вздохом напомнила я.

[д. Джон Уотсон]

- Нет. - я улыбнулся и еще раз поцеловал ее заставляя забыть, ну хотя бы на несколько минут об условностях и пациентах - единственный человек, которым я занимаюсь до обеда - моя жена.
Дверь в гостиной заперта-нет?
Да какая разница.
- Я скучал.
И это правда. Господи это же правда, я не могу разорваться надвое, но здесь и сейчас - Мэри.
Ее губы, ее плечи, ее кожа под моими руками.
И завязки платья.
И шелк ткани и шелк кожи.
Поцелуи и стоны и прикосновения.
И нежность, в которой я тону.
- Милая, драгоценная ... моя. Мэри, Мэри, Мэри...
Выдохи и стоны.
Теплая кожа под ладонями, измятая одежда где-то на полу.
И шпильки, выпутанные из ее волос.
Тьма распахнутых глаз.
Нежность и страсть.
И движение.
Словно лавина, словно прибой, невозможность остановиться...
И ее реакция.
Сорванные вздохи, расширенные зрачки, прикушенные губы.
Хорошая моя.

[Мэри Морстен]

Здесь и сейчас, в уютном мирке нашей гостиной, в полусвете задернутых штор - он был только мой - и ничей больше. И не имело значения... да ничего не имело значения. Мой муж - бесконечная нежность в его глазах - уверенные прикосновения - кажется иногда, что не только к телу, но и к самой душе. Сердце мое, лучшее, что только было в моей жизни... Сбрасывая одежды, подаваясь навстречу его прикосновениям, отвечая на поцелуи и ласки - я не должна была больше убеждать себя в том, что все хорошо, я знала это твердо, чувствовала каждой клеточкой своего тела.
- Джон... - неслышно выдохнула я.
Любимый мой, Джон, мой...

[д. Джон Уотсон]

Приливной волной, тишиной и вздохами, шепотом и прикосновениями.
Это невозможно выразить словами и действиями, это словно огонь внутри - чуть подует ветер и вздымается пожаром.
Зарываясь лицом в ее волосы, целуя плечи и гладя кожу, шепча что-то нежное и глупое.
Чувствовать ее отклик, ее вздохи и поймать, поймать тот момент, когда она выгибается в объятиях, напряженная словно струна скрипки, поймать ее стон и выдох... и только потом отпустить себя.
В движение, в стоны, в вал жара, окатывающий тело.
Отпустить и выплеснуть все.
И обессиленным упасть, прижавшись к ней, словно потерпевший кораблекрушение к отмели берега.

[Мэри Морстен]

Ощущения собственного тела возвращались постепенно, но отчаянное, почти невыносимое счастье все еще переполняло душу, и я лишь машинально поглаживала волосы Джона, зарываясь пальцами.
- Ты мое самое большое счастье... - прошептала я и вздохнула. Вот теперь точно нужно было одеваться и возвращаться... туда, за двери гостиной - но делать это слишком не хотелось.

[д. Джон Уотсон]

Я зарылся носом в ее волосы и что-то тихонько пробурчал.
Вставать не хотелось, но нужно было.
Я приподнялся на локте и еще раз поцеловал ее.
Впереди был еще один очень долгий день, но счастье билось где-то в груди, вместе с сердцем и жизнь все-таки была прекрасна.